Известно много сооружений, появление которых необъяснимо. Если относить их возникновение к деятельности пришельцев, то не ясно назначение. Тем более интересна история, озвученная нашим бывшим соотечественником М. К. Габриновичем в 1998 году на конференции уфологов в Окленде (Калифорния).

В 70-х годах И. М. Габринович, который тогда еще не был уфологом, работал неподалеку от Ханты-Мансийска, возглавляя бригаду по починке и возведению мостов через реки. Особенно много вызовов было в 1974 году - зима выдалась морозной, и весенними льдинами сносило мосты. В те времена оставлять населенные пункты без сообщения, было не принято. Сначала выезжали туда, где мост оказывался единственным сообщением. И поэтому в деревню Кукушкино не торопились - там мост хотя и снесло, но по течению реки Боровой в шести километрах был еще брод, правда, председатель колхоза Грибанов присылал заявки одну за другой, в которых уведомлял, что пользоваться этим бродом затруднительно. Но вскоре перестал. Объяснили, что в Кукушкино приспособились. А неугомонность председателя была известна.

В конце июля, собравшись, даже прихватив взрывчатку для подрыва сломанных свай, прибыли.

Дело было к ночи. Сначала Габринович решил, что колхозники сами и восстановили переправу из каких-то бросовых металлоконструкций. А из каких именно, в сумраке не разглядишь. Тускло поблескивало... Как будто бы алюминий. Может быть, самолет разбился когда-то поблизости?

Пошли к председателю, чтобы тот объяснил. Грибанов сказал, что без моста в Кукушкино нельзя. А начальство не беспокоилось: у них на карте брод обозначен, стало быть, время с ремонтом терпит. Но местные охотники-ханты знают, что в те места, где брод лучше не соваться. Население в Кукушкино на половину русское, а другую половину составляют ханты. Мужики, пока был мост, посмеивались над хантами: «Почему не соваться?» Но все же к броду не ходили, мало ли что... Бабы говорили, что «там кто-то есть». А ханты испокон веков знали, что место это занято, что появляются там «верхние братья». Вроде добрые, но случайно могут и навредить. Если у них время пойдет вдруг иначе, то речка остановится. Вспоминали, что шаман Тойво, который умел обращаться филином, отправился туда с дарами, а вернулся через восемь лет, хотя и считал, что прошло два дня. Рассказывал, что летал он и с «братьями». Показали ему землю издалека, да и еще много всего. А что именно, старики-ханты уже и забыли. Но не забывают одного - не велели «братья» мешать их «великим камланиям».

Председатель и сам видел не раз, как над лесом что-то светилось. Особенно заметно это было ночью. Может, где-нибудь дальше имелся полигон секретный... Но не его ума это дело.

Потом снесло мост. Делать нечего, пришлось осваивать брод. Только все одно - грузовик глохнет, еще воды не хлебнув, да и лошадь упрямится. Несколько раз посылал людей на велосипеде. Не добирались они до центра, обратно возвращались. Говорили, что ближе к броду будто бы кто не пускает. И как будто голос возникает в голове, что дальше нельзя. Вот Грибанов и сигнализировал, что срочно мост нужен.

Однажды ночью к дому подошла машина. Только теперь председатель понимает, что без моста взяться ей было неоткуда. А тогда почему-то не удивился. Машина темная, ночью особо и не разглядишь. Но известно для чего раньше черная машина приезжала. Так до войны его родителя увезли. А страха как-то не было. Вышли двое. Точно - начальство! Только не районное, а выше бери! Как положено, в темных костюмах.

Грибанов тогда подумал: «Что же это дверь-то он не запер, вот они уже и в сенях». Непривычно такое начальство; председатель даже вроде бы и не вполне соображает. Докладывает как во сне, без запинки, словно по памяти объяснительную читает, почему приходится к броду людей посылать. Будто это, главным образом, и волнует начальство. А далее сказал и про мост, без которого никак нельзя. И что до сих пор неизвестно, когда приедут из города новый ставить. А те кивают. Дескать, будут, будут тебе строители, но ничего не сказали... Утром председатель начал соображать, что это было? И было ли? Следа от машины не осталось, так, стало быть, померещилось? Дверь в сенях на щеколде.

Следующую ночь деревня спала, как после праздника. Подвывали собаки, которые просто так выть не станут. Выйти и посмотреть бы... Так ни один мужик проснуться не мог! Обойдется, мол. И сон лишь крепчал. А утром проснулись как по команде - одновременно.

И увидели, что мост стоит. Этот самый! Одни крестились, а некоторые, кому партийное сознание не позволяло, лишь матерились. Но ханты сразу же объяснили, что его «верхние братья» построили для того, чтобы люди, мол, не совались в их места и не мешали «великим камланиям», Стали мостом пользоваться - зря, что ли, стоит? Председатель и прекратил заявки.

В 1974 году Габринович пока слушал эту историю, все не мог понять: неужели председатель так шутит? Утром пошли все вместе мост смотреть. Стоит. Много видел Габринович мостов, переправ, немало навел и сам, а не доводилось видеть подобного сооружения. Не мог стоять такой мост, не должен был по всем «строительным понятиям». Он словно висел и не понятно, как держался - опор никаких не было, грунта едва касался. Чуть выгнутый, а не забуксуешь, потому что покрытие шершавое.

Когда переезжал грузовик, Габринович почувствовал всем нутром, что сооружение не «заиграло». Что взяло нагрузку? Конструкция была как будто условной - только для обозначения переправы. Никаких швов, болтов, заклепок. Как будто отлит. Материал похожий на алюминий, но от ножовки следа не осталось. Такой мост со временем не «заболеет». Может быть, такое вещество и есть - то искривленное, выгнутое пространство, в котором остановилось время?

Надо докладывать. Но о чем? Если заикнуться о "верхних братьях", то психушка будет грозить. А деревня ждет решения. Доложить, что мост стоит? А если приедут проверить работу? Откуда, спросят, заграничные технологии? А что если еще и металл все-таки «заболеет», обратится в порошок? И решил Габринович мост подорвать, как «несоответствующий СНИПам» и поставить другой - из натуральной осины.

Связался с райцентром, доложил молодцевато, как было принято: «Местные мост кое-как построили, но он "несоответствующий". Надо взорвать и построить по-человечески».

Взорвать удалось не сразу. Пришлось даже доставать «списанный» динамит через знакомого прапорщика. Только с пятой попытки мост рассыпался и уплыл мутной взвесью в сторону брода, как раз к «верхним братьям».

Возможно, уклад тех лет оставался для американских уфологов чудом не меньшим, чем контакты с внеземным разумом. И Габринович высказал некоторые соображения.

Человек по природе своей склонен к материализму. И в познании мира он предпочитает оперировать вещами наглядными, отсекая то, что не укладывается в законы, уже открытые. Но быть может, иной Разум пытается некоторой «материальностью» при помощи понятных нам образов настраивать нас на его принятие? Возможно, их деяния иногда - это и забота о нас, а иногда и просто отвязка. А что за Разум? Не рано ли нам задавать такие вопросы? И мало ли еще что прикладного значения появлялось «вдруг» в пользовании человека? Немногие задумываются, что принципы той науки, которая оперировала с материальностью, ныне все более возвращаются к принципам магии, которая тоже оперирует материальностью, но через нематериальные силы.

Наука долгие годы занималась только материей. Но вот она столкнулась с такими силами, которые не состоят из элементарных частиц, как материя в классическом понимании. И объектом науки стали силы как раз не материальные. И если шаман чувствует деяния «верхних братьев», то он понимает нечто по-своему правильно: что это - их «великие камлания».